90 лет назад, в ноябре 1920 года, в Крыму случился самый массовый исход русских людей со своей Родины Страну покидали остатки Русской армии барона Врангеля, проигравшей большевикам в Гражданской войне. Белые отправлялись в эмиграцию, которая для многих из них стала пожизненной. Всего после той братоубийственной войны за рубежом оказались более 2 млн. жителей России. О причинах, приведших к Гражданской войне и победе в ней большевиков, рассуждали участники международной конференции «Русский Исход как…
90 лет назад, в ноябре 1920 года, в Крыму случился самый массовый исход русских людей со своей Родины Страну покидали остатки Русской армии барона Врангеля, проигравшей большевикам в Гражданской войне. Белые отправлялись в эмиграцию, которая для многих из них стала пожизненной. Всего после той братоубийственной войны за рубежом оказались более 2 млн. жителей России. О причинах, приведших к Гражданской войне и победе в ней большевиков, рассуждали участники международной конференции «Русский Исход как результат национальной катастрофы», прошедшей в Российском институте стратегических исследований (РИСИ).
ПРЕДЧУВСТВИЕ РАСКОЛА
Две революции 1917 года, до этого — масштабный бунт 1905-го, в промежутках — террор против представителей власти и репрессии с ее стороны. В эти процессы были вовлечены многие тысячи людей, но десятки миллионов смотрели на сию вендетту с равнодушием. А потом вдруг страна вздыбилась в кровавой бойне Гражданской войны. Откуда же у революции появилось столько фанатичных сторонников?
— Старый строй отрицался не из-за каких-то его жутких пороков, а во имя мечты о новом, более справедливым строе, — считает руководитель отдела стран ближнего зарубежья РИСИ Михаил Смолин. — Однако революция в России не могла бы шагнуть так радикально далеко, если бы либеральная элита откровенно не сочувствовала революционерам.
К 1905 году болезнь под названием «российская революция» стала приобретать в русском обществе черты эпидемии. Начальство и бюрократия тогда растерялись и бездействовали, что лишь раззадоривало левых и ожесточало правых. В итоге заискрило, но новой политической материи не возникло. Республиканские ростки (в виде Думы) цеплялись корнями за монархическую почву.
— С другой стороны, — полагает Смолин, — аристократия заплыла таким «жиром благополучия», что началась деградация вековых моральных и общественных устоев, на которых держалась страна. Так что революция, при всей своей лжи и крови, могла в начале XX столетия нести в себе и крупицы правды, которой остро жаждали наиболее бойкие представители «низов», составлявших девять десятых тогдашней России.
КАК РАЗДУВАЛИ «ПОЖАР»
— Среди причин революции 1917 года одна из немаловажных — эффект неожиданности, — считает главный редактор «Нового исторического журнала» (Франция) Доминик Веннер. — Никто не предполагал, что попытка помочь в Первой мировой войне балканским братьям-славянам обернется столь долгой, кровопролитной и в итоге надоевшей всем бойней. Да, был реальный заговор в международных финансовых кругах, враждебный царизму. Но даже его наличие полностью не объясняет ни огромного ущерба, нанесенного русским людям той войной, ни внезапного паралича госвласти в феврал
271b
е 1917-го.
В измотанной войной стране общество стремительно разлагалось.
— Тогда царскую армию либеральные депутаты Госдумы клеймили точно так же, как нашу, Российскую армию во время первой чеченской кампании клеймили всякие новодворские, — говорит руководитель Фонда «Историческая перспектива» Наталия Нарочницкая. И ссылается на воспоминания своего деда. — Кричали, что, мол, воевать армия не умеет, не нужна, и вообще — империалистическая. Вдруг перевернулись все «старые» понятия: Александра Невского называли «классовым врагом», Наполеона — «освободителем», Чайковского — «хлюпиком», Чехова — «нытиком»…
Зам. директора Института российской истории Владимир Лавров напомнил несколько цитат того периода: «Царизм во сто раз хуже кайзеризма».
«Нельзя великороссам «защищать отечество» иначе, как желая поражения во всякой войне царизму».
«Лозунгом должно быть превращение национальной войны в гражданскую войну».
— Это из полного собрания сочинений Ленина, — напоминает Лавров. — Представьте себе: идет Великая Отечественная война с Германией, и некий политик вступает в переговоры с руководством этой страны, проезжает через немецкую территорию в Россию — как бы с этим политиком поступил Сталин?
СЛУЧАЙНО ЛИ ПРОИГРАЛИ БЕЛЫЕ?
Противники большевиков сражались ожесточенно, не жалея ни своих врагов, ни себя. Поддерживала их и немалая часть населения, от крестьян до интеллигенции. Но победить Красную Армию им не удалось. Почему?
— У красных были четкие решения единого руководства, эффективное воплощение программ и фанатичная вера в «светлое будущее», — считает Доминик Веннер. — У белых, напротив, не было ни единого руководства, ни политической воли. И это при огромном преимуществе в военных навыках.
— Одним из выдающихся качеств советского руководства была его феноменальная способность находить общий язык с врагами для достижения своих целей (например, с вождем украинских анархистов Нестором Махно), — уверен Андрей Ганин, редактор отдела военной истории журнала «Родина». — В этом же ряду и привлечение военспецов — бывших царских офицеров. Как показали результаты Гражданской войны, большевики оказались лучшими организаторами, чем их противники.
— Не помогли Белому движению и союзники с Запада. «Вудро Вильсон (президент США) говорил: Колчака поддерживать не надо, он является в душе монархистом». Таково было отношение к Белому движению Антанты, — привела цитату из воспоминаний участников тех событий Наталия Нарочницкая.
СУДЬБА ЭМИГРАНТОВ
Ноябрь 1920 года поставил точку в Гражданской войне на европейской части России. Она стала отправной для сотен тысяч людей из Старой России на пути по эмигрантским скитаниям. Некоторые потом решили вернуться в Советскую Россию, но судьба их, как правило, была печальна. Другие изо всех сил боролись с «Совдепией» из-за рубежа, но тщетно. Третьи просто обустраивали свою жизнь на новом месте. Вот какими наблюдениями на этот счет поделился с «КП» профессор Белградского университета (Сербия) Мирослав Йованович:
— Русская эмиграция той, первой волны внесла большой вклад в развитие науки, культуры, искусства многих стран. Но эти их усилия по большей части не нашли своего отражения в СССР тогда, когда это было актуально. Можно обратиться к опыту их нынешних потомков, который пригодится России. Но насколько это сегодня русские люди? Они же выросли за пределами своей прародины, многие, увы, даже родного языка не знают…
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Михаил СМОЛИН, сотрудник РИСИ: «Если бы перемены 91-го года происходили на фоне войны, то даже Российской Федерации не осталось бы»
— Сравнивая 1991 год (когда, по сути, произошло возвращение к власти «февралистов») с событиями 1917 года, надо иметь в виду особенности российского общества в начале и конце ХХ века. Например, противниками новых «февралистов» стал не царский офицерский корпус, а советская офицерская школа, которая практически не прореагировала на падение СССР. Речи ни о каком «Красном движении», которое бы взяло в руки оружие и отстаивало Советский Союз как некую ценность для себя, не шло в принципе. Тогдашняя позднесоветская номенклатура не видела повода для борьбы, потому что, якобы передавая власть демократии, она оставляла ее за собой и получала доступ к огромным деньжищам. Не было групп, способных с оружием в руках отстаивать свои убеждения, не было лидеров достаточно смелых и авантюристичных, чтобы начать гражданскую войну.
Некоторым исключением (если говорить о территории нынешней РФ) стал лишь Кавказ. Там-то столкновения начались еще во времена перестройки. А как мы теперь знаем, революции всегда хорошо разгораются из костра войны, пусть даже относительно небольшой. Боюсь, что если бы перемены 91-го года происходили на фоне какой-либо грандиозной войны с участием СССР, то, вполне возможно, как единой страны нас бы уже не было. Даже в таком ограниченном формате, как Российская Федерация.
Мы на протяжении ХХ века в этот анархистский «штопор» входили дважды — в начале и в конце столетия. И ни одна страна не застрахована от повторения подобных срывов в будущем. Важно, чтобы период стабильности между такими срывами был как можно дольше. Может, хорошее образование и знание нашей собственной истории оградят нас от новых смут или хотя бы ограничат их печальные последствия…